< Обратно

Сериал «Рипли»

Новая экранизация «Талантливого мистера Рипли» Патриции Хайсмит.

 

Новая экранизация выглядит восхитительно старомодной и классической: она черно-белая, под стать итальянским фильмам 1960-х.

Нынешний Рипли будто обитает в старом черно-белом кино, и история рассказана последовательно, будто в пику нынешним сценариям, где действие мечется между временами.

 

Лишь в самом начале история забегает вперед — для затравки.

В первых кадрах мужчина с натугой тащит вниз по лестнице тело, которое бьется головой о ступеньки, — за этим тошнотворным занятием невозмутимо наблюдает кот с кисточками на ушах. Вот так у нас обстоят дела: кажется, не тех существ называют зверями.

 

Патриция Хайсмит - автор серии романов про мистера Рипли - людей не любила, а вот животных — да.

Своего Рипли она сделала человеком без свойств — у него нет биографии (родители утонули, воспитан нелюбимой теткой — это не биография), нет «характера», нет всего того, что позволило бы предположить, как дошел он до жизни такой, что теперь таскает трупы по лестницам.

 

В этой части сериал тоже старомоден: в нынешней телевизионной драматургии принято сладострастно изучать предысторию маньяка, чтобы понять, какие детские травмы сделали его чудовищем. Но Рипли — из другой оперы, он загадочный персонаж, про которого ничего не понятно.

 

1961 году мы застаем Тома Рипли (Эндрю Скотт) в Нью-Йорке, подделывающим долговые письма, чтобы разжиться небольшими суммами.

Но его мелкому жульничеству грозит разоблачение — банк уже забил тревогу из-за поддельных подписей.

Спасением для Тома становится щедрое предложение судового магната Герберта Гринлифа. Тот принимает Рипли за близкого друга своего непутевого сына и предлагает ему работу: поехать в Италию, в курортное местечко Атрани, где Дики Гринлиф прожигает жизнь, тратя деньги из семейного трастового фонда, и уговорить его вернуться в Америку.

 

В старых экранизациях Дики был неотразим: богатый и притягательный счастливчик, родившийся с серебряной ложкой во рту. Было понятно, почему Тому захотелось завладеть этой ложкой.

В этой же экранизации Дики — никчемный, бесталанный тюфяк, вообразивший себя художником, богатое ничтожество. Мотивация завладеть его сладкой жизнью у Рипли проста: этот червяк просто ее недостоин.

Это классовое чувство, неприязнь люмпена к хозяину жизни. Мы видим просыпающуюся тягу Тома к вещам, которых у него никогда не было, а у Дики есть.

 

Постановка держится на исполнителе главной роли — а Эндрю Скотту уже 47 (напомним, он играл Мориарти в сериал «Шерлок»), это не юный честолюбивый Рипли, которым его изображали раньше, а человек, прозябавший половину жизни, и от этого история выглядит душераздирающе.

Он может включать и выключать обаяние, как его герой включает свет в нише церкви, бросив монетку в автомат, чтобы рассмотреть картину Караваджо — гения и убийцы.

Здесь Скотт играет рептилию, поэтому режиссер очень подробно и тщательно описывает его действия: только втянувшись в передряги Рипли, как в собственные, мы можем болеть за него.

 

Рипли не любит людей, он любит вещи — может, он и не хотел бы никого убивать.

Ни бить по голове пепельницей (красивая вещь!) раздражающе богатого и вздорного дружка Дики Фредди Майлза, ни толкать в венецианский канал подружку Дики, такую же бесталанную Мардж. Впрочем, поняв, что Мардж безопасна, он и не толкает.

Он спокойная, хладнокровная рептилия.